Со многими бардами мне довелось познакомиться в Душанбе. С кем-то все ограничилось одной-единственной встречей, с другими с удовольствием общался в каждый их приезд к нам. Был даже случай, когда общение с нынче всем известным автором, вызвало острую личную неприязнь. А с кем-то завязалась дружба и встречались потом не только у нас.
Но есть три автора, чье творчество у меня прочно ассоциируется с Душанбе, с Таджикистаном.

 
В 81 году я в третий раз познакомился со своей будущей женой и был безумно влюблен. А поскольку она была тогда активисткой Душанбинского клуба авторской песни (КСП), то и я был втянут в это дело.

В том же году был организован первый душанбинский фестиваль авторской песни, который проходил в альплагере "Сиама". Почетными гостями были Сергей и Татьяна Никитины, Дмитрий Сухарев (помните его песню "Бричмулла"?), Виктор Луферов, тогда для нашей публики автор неизвестный, но произведший настоящий фурор на закрытии фестиваля и на заключительном концерте во Дворце профсоюзов.
Я делал для этих мероприятий всю изобразительную символику.

В 87-м проводили второй слёт и тоже в "Сиаме", народу было в несколько раз больше, ЦК Комсомола выделило даже на это мероприятие деньги и организовано все было с большим размахом.

В этот раз уже был объявлен конкурс на знак, символ, плакат, программку и пр. мелочь для фестиваля. Выбрали мои варианты с йетти. Компьютеров тогда не было, всё делалось вручную, приходилось делать какое-то невообразимое количество одних и тех же рисунков.
Как-то вечером для каких-то нужд потребовалось штук 20 значков в зеркальном отображении. А нужно сказать, что к тому времени я их уже нарисовал такое количество, что мог в любое время с закрытыми глазами сделать хоть зеркалку, хоть негатив-выворотку, хоть линейный рисунок, хоть акварель. Рисовал, можно сказать до ряби в глазах.

А утром нужно было официально завизировать уже выбранный знак у первого секретаря Таджикского комсомола. Пришли на прием заранее и тут выяснилось, что подготовленные эскизы забыли. Паника неимоверная, ехать за ними времени нет. Я бегу к друзьям, которые жили напротив и красками их малолетней дочери на какой-то жуткой бумажке козлиным хвостом - клеевой кистью быстро (насколько возможно) рисую и с непросохшей работой несусь назад.

Зашли в кабинет, все чинно, важно, неторопливо. Поговорили, объяснили, что Таджикистан является Родиной Снежного человека - йетти и поэтому, несмотря на претензии всяких там Непалов, Индий и Кардильер нужно застолбить за собой этот образ. Подписали. Мы, радостные, едем еще куда-то и только по дороге замечаем, что у нашего йетти гитара висит наоборот! Вот он, результат моих упражнений с зеркальным рисованием!

Конечно, речи о том, чтобы еще раз попасть на прием к комсомольскому усто и быть не могло. Так и использовали йетти-левшу. А я следующим летом был премирован поездкой на Грушинский фестиваль.

Листопад (mp3, 2,5 mb)

Луферов Виктор Архипович родился 20 мая 1945 г. в Москве. Учился в Московском инженерно-физическом институте, окончил биофак Московской ветеринарной академии им. К. И. Скрябина (1971) и эстрадное отделение Гос. музыкального педагогического училища им. Гнесиных по классу гитары (1978). Работал лаборантом в Центральном Ордена Ленина институте гематологии и переливания крови, расклейщиком афиш, дворником, дежурным пожарником. Песни пишет с 1966 г. преимущественно на свои стихи, создатель и руководитель ансамбля "Осенебри" (1967 - 1970), с февраля 1985 г. - руководитель созданной им студии-театра песни "Перекресток". Участник творческого объединения "Первый круг" и Ассоциации Российских бардов. Вышло 2 диска и 3 компакт-кассеты.

Познакомились мы, как я уже писал, на первом слёте авторов самодеятельной песни. В заключительный день фестиваля на сцену вышел сначала Дмитрий Сухарев, который читал свои стихи, потом кто-то ещё и ещё. Затем вышел Виктор и спел несколько песенок-миниатюр, народ обалдел, настолько все услышанное не соответствовало тому установившемуся стандарту, который тогда уже сложился в авторской песне. Не отпускали его долго, часа полтора и к тому моменту, когда вышли Никитины, все уже несколько устали от восторга, эмоций, радости. После выступления Никитиных опять потребовали Луферова, но не вышло.

На следующий вечер он опять пел уже в Душанбе, потом ему устроили еще несколько концертов в разных организациях. Все эти дни мы интенсивно общались, где бы мы не находились - на "козырьке" за шашлыками, у кого-нибудь в гостях, на квартирных концертах, абсолютно поражала та одержимость (в хорошем значении этого слова), с которой он подходил к качеству стихов, точности рифмы. Вспомнили, что несколько лет он был аккомпаниатором у Ларисы Камбуровой и бывал даже с ней в Душанбе, и мы были на том концерте. Именно у Камбуровой Луферов впервые начал исполнять свои песни со сцены. Также бросалось в глаза виртуозное владение инструментом, нехарактерное для этого направления, искусство перевоплощения во время испонения, умение показать песню в лицах.

Потом он неоднократно приезжал в Душанбе и с каждым разом было очень заметно насколько расширяется его репертуар. Если в первый свой приезд Виктор в первом отделении исполнял песни на стихи Жака Превера, Новеллы Матвеевой, редкие вещи Юлия Кима, а во втором свои песни, то уже во второй его приезд весь концерт состоял только из авторских вещей. И никогда его невозможно было заставить спеть песню, которую он сам по каким-либо причинам петь переставал.

Фотографии сделаны во время концерта в Гиссарской обсерватории.

http://geo.web.ru/bards/Luferov/index.htm

Красный, синий, голубой -
Выбирай себе любой.

Это наш закон людской,
А не детская считалка:
Если выбран голубой,
Синего не взять, а жалко.
    Впрочем, этот удержи -
    У иных такая малость:
    Был, да только улетел,
    Ниточка в руках осталась.

Что ты, что ты, моя мама,
Ты чего, дружок сердечный,
Осень конопатит рамы
И давно пусты скворечни.
    Чисто выметен наш двор:
    Ни травинки, ни соринки,
    Где-то радио поет,
    Как торгуются на рынке.

В путь нас скоро пригласят
Вдоль по улице безлюдной,
Все поймем про рай и ад,
Жизнь была чудной и чудной.
    Остается лишь одно:
    Про себя тихонько петь,
    Чаще - в небо голубое,
    Реже - под ноги смотреть.

Что ты, что ты, моя мама,
Переменим разговор.
И весна надежды стает,
Зарастет травою двор.
    И тогда, ах моя мама,
    Будет все, как год назад, -
    Зарастет весь двор травою
    И скворцы заголосят.

Вадим Владимирович Егоров родился 7 мая 1947 года в Эберсвальде (ГДР). Живет в Москве. Окончил Московский государственный педагогический институт им. В.И.Ленина по специальности преподавателя русского языка и литературы (1969). Дефектолог, кандидат психологических наук (1976), автор научных работ. С 1977 г. работал заведующим сектором в Институте дефектологии Академии педагогических наук СССР. Окончил музыкальную школу по классу скрипки. Стихи пишет с 1961 г., песни - с 1963 года на свои стихи. До 1976 г. аккомпанировал себе на фортепиано, позже - на гитаре. Вышли пластинки и книги стихов и песен.

Тонкий лирик, певец настроения. Не один раз с удовольствием приезжал в Душанбе. Удивительно приятный собеседник, человек мягкий, обходительный. Рядом с ним можно расслабиться, выключить все органы, кроме слуха и раскачиваться как на волнах.

На одном из концертов я был поражен в самое сердце необыкновенной реакцией одной из слушательниц, сидящей в первом ряду - после исполнения какой-то лирической песни она зарыдала в голос и долго не могла успокоиться и тогда Вадим специально для нее спел шутливую песенку, после чего счастливая улыбка не сходила с её лица до конца концерта. И жалко её было и радостно за неё.

http://geo.web.ru/bards/Egorov/index.htm

Не торопи... (mp3, 1,25 mb)

В. Машкову

Этот странный сон... Этот сон больной...
Я один в горах. Остывает солнце.
И, как снежный бог, за моей спиной
по моим следам снежный барс несется.

До людских костров переход велик
и рукой подать до безлунной ночи...
А у барса был человечий лик
а на лике том человечьи очи.

Он бежал за мной через долгий сон,
он рычал таким бархатистым басом,
что наверно был человеком он
до того, как стал белоснежным барсом.

И когда закат на исходе дня
полыхнул огнем, как на рейде мина
заревел мой барс и догнал меня,
и хвостом задел, и промчался мимо.

Перейдя Памир, обогнув Тибет,
он летел, почти не касаясь снега,
на незримый тот, голубой хребет,
где земная твердь переходит в небо.

И заката тлел золотой ожог,
и багряный свет на отроги капал...
А наутро пал молодой снежок
и замел следы пятипалой лапы.

март 1982 г., Душанбе

Семаков Леонид Павлович (07.07.1941 - 08.08.1988). Родился в деревне Слободищи Вологодской области, жил и скончался в Москве. Окончил Одесское мореходное училище (1959) и Ленинградский театральный институт (1964). Работал актером и режиссером в театрах Владимира, Томска, Красноярска, Ленинграда, Москвы. С 1972 г. работал геологом, таксистом, рыбаком. С 1981 г. - сценарист и режиссер документальных и научно-популярных фильмов. Песни писал с 1968 г. на свои стихи. Вышли две пластинки на фирме "Мелодия".

Удивительная судьба удивительного человека. Редко кому удается после столь крутых поворотов остаться на плаву, найти себе применение.

Впервые увидев Семакова на сцене в Клубе железнодорожников, помнится, испытал нечто похожее на оторопь - огромный мужчина, с непропорционально большим лицом, огромными руками, в которых почти не видно было гитары, узловатые суставы пальцев. Оторопь усилилась многократно, когда я услышал его голос.

До сих пор не могу сформулировать, что же, в конце концов, случилось, почему его песни оставили такой глубокий след. Игра на гитаре весьма относительная, пение - скорее чтение стихов под бренчание скрипуче-густым тембром, стихи - часто даже банальны... Но энергия, исходившая от этого человека буквально вводила в оцепенение, завораживала.

По его собственному признанию, песни стал писать, когда работал в театре на Таганке, был дублером В. Высоцкого, чьим примером и "заразился". Сначала писал песни юмористического содержания, есть замечательный цикл переложений классических сюжетов в "простонародном" изложении, а потом и серьезные.
После какого-то редкого генетического заболевания, из-за чего стали увеличиваться суставы и меняться голос, вынужден был оставить театр и начать "скитаться", бродил с цыганами, кем только не работал.
Он рассказывал:"Еле передвигался, боли были страшные. Врач посоветовал больше ходить пешком, ну я и пошел. Сначала до Урала и обратно, потом на Юга".

http://geo.web.ru/bards/Semakov/index.htm

Нескучный сад (mp3, 3,4 mb)

Застольная (Наливай, поговорим)

Я к цыганке не пойду ворожить -
Все дела мои и так хороши.
На делах моих - полынь, трын-трава
Да на плахе моих плеч голова.
Наварил я ныне браги бидон.
Пусть шаманится дурман-самогон,
Пусть слетаются дружки-вороньё,
Лейся честное мужское враньё.

Припев: Так наливай, поговорим
До зануды, до зари
Про мужицкие дела
Да про женские тела.
И ещё раз наливай -
Полоскать - так добела,
Выпивать - так до бузы,
Тосковать - так до слезы.

Растолкуй, гитара, мне растолкуй,
Где ты прячешь лихоманку-тоску?
Где пасёшь ты табуны неудач?
Ты рассказывай, да не плачь ты, не плачь.
Плохо, старая тоска, ты поёшь -
Видно, дом моё для тебя не хорош.
Лучше леса у меня дома нет,
Звонче песен у меня нет монет.

Припев.

Маловато нынче нас за столом,
Видно, многие сейчас за сто вёрст.
Видно, нам с тобой, дружище-сосед,
Разбираться тут придётся за всех.
Ничего, что тебе молвить не в мочь -
Я хочу тебе, дружище, помочь -
Тебе нужен однозначный ответ:
Уважаю я тебя или нет?

Припев.

Я к цыганке не пошёл ворожить -
Все дела мои и так хороши.
На делах моих - полынь, трын-трава
Да на плахе моих плеч голова.
Головой о плаху плеч трусь я, трусь.
Ты не бойся, голова, ты не трусь,
Я ж тебя их заварухи любой
Приношу всегда на плахе домой.

Припев.

Услышал однажды эту песню на кассете кого-то типа звездинско-шафутинского, которая выдавалась за собственную, возмущению моему не было предела.