Человек, Личность… Интереснейший собеседник, пытливый ум, хлебосольный хозяин. Вокруг него всегда жили легенды, не лишенные оснований. В его доме можно было встретить самых неожиданных, порой даже фантастических людей, многие из которых сами были легендами.

Альпинист, врач, фотограф, журналист, этнограф, собиратель сказаний, исследователь декоративно-прикладного искусства Таджикистана, коллекционер народных музыкальных инструментов, краевед.

В одной из своих книг, кажется "Я сердце оставил в Фанских горах", Юрий Визбор (известнейший бард, исполнитель роли Бормана в фильме "Семнадцать мгновений весны") описывал одно из своих восхождений на Памире, когда его команда укрылась в ледяной пещере от застигнувшей их непогоды. Когда уже не оставалось сил на сопротивление, когда наступила полнейшая апатия и нежелание предпринимать хоть что-нибудь, их обнаружил и спустил вниз Машков.

Когда-то, по странному стечению обстоятельств, сталинский аппарат дал сбой, какая-то шестеренка вовремя не провернулась, и сын репрессированных родителей поступил в Ленинградский медицинский институт, закончив который, был распределен в Таджикистан.
Сам Сергеич рассказывал: "Вышел из поезда и пошел пешком. На Зеленом базаре купил большую кисть винограда, сел возле какого-то арыка, разулся. Мыл виноград в этом арыке, несмотря на то, что чистота воды должна была сильно насторожить. Но куда там, ведь не зря же писали в стихах о прозрачнейших струях. Я настолько был поражен увиденным, что отказывался верить своим глазам.
В Минздраве предложили на выбор несколько районов, я выбрал Куйбышевский, т.к. из всех названий это хоть о чем-то говорило…"

Именно там, работая педиатром, Сергеич навсегда влюбился в горы, проводя в них все свободное время. Через некоторое время он заболел то ли дизентерией, то ли брюшным тифом (точнее не помню). Болел долго и тяжело.
Сергеич: "Выписался из больницы, иду домой. Слабость, держусь за заборы. Тут навстречу местный комсомольский босс: "Володя, ты у нас спортсмен. Через неделю соревнования, выручай!" "Что делать?" -говорю. "Бегуны нужны, легкоатлеты и велосипедисты". Я подумал, что на велосипеде все-таки сидя…" Так Машков стал чемпионом республики по велоспорту.

Давно это было. Работали на Искандеркуле люди, был среди них и Машков. Что они там делали я уже точно и не вспомню, но добирались они ежедневно из лагеря и в лагерь на лодке. Однажды ночью, когда они возвращались с работы, лодка перевернулась. Тем, кто не знает, скажу, что температура воды в озере такая, что человек может пробыть в ней считанные минуты. Сергеич: "Помню, что видны были огни лагеря, все поплыли туда. Больше ничего не помню, только утром меня без сознания подобрали геологи совсем на другом берегу". Проплыл он больше километра, остальные, к сожалению, утонули.

Году примерно в 86-87 Машков с приятелем возвращались откуда-то в дождь на "Ниве". На подъезде к Душанбе машину занесло и она перевернулась 5 или 6 раз. На машину, вернее на ее остатки, без слез нельзя было взглянуть. Пассажиры оказались без единой царапины.

Не знаю как сейчас, а в советские времена среди альпинистов существовало звание "Снежный барс" - люди, покорившие все 4-6 тысячники в пределах досягаемости, т.е. на территории СССР. Надо ли говорить, что Машков обладал таким званием. До сих пор на Памире существуют озеро и ледник его имени.

Когда формировалась первая советская команда для покорения Эвереста, кандидатура Сергеича довольно долго обсуждалась на самых разных уровнях, но затем его заменили более молодым альпинистом. Боже, как он тогда переживал.

В одной из экспедиций произошло фантастическое, можно сказать, почти мистическое совпадение: у одного из команды, известнейшего на весь мир ученого, работавшего на космическое ведомство (и на военное, естественно), случилось прободение язвы. Лагерь стоял очень высоко, более 5500 м.
Из Москвы в Душанбе послали самолет, чтобы забрать больного, но сначала нужно было каким-то образом спустить человека. Операция по спуску была затруднена тем, что миновать более чем километровую, отвесную стену не было никакой возможности. Этот спуск на то время был зарегистрирован как мировой рекорд. В ходе спасательной операции был установлен еще один мировой рекорд - по взлету-посадке вертолета на такой высоте. К сожалению, уже в самолете больной умер, не долетев до Москвы. Сергеич говорил, что если бы его прооперировали в Душанбе, то этого бы не произошло.
Вот здесь и случилось то самое совпадение: дней через десять прободение язвы еще у одного участника команды. То, что он не был видным ученым, скорее всего, спасло ему жизнь - Сергеич провел операцию прямо в лагере и через несколько дней этого человека благополучно спустили вниз по уже проторенному маршруту. Вертолета, правда, за ним не прислали, но он благополучно поправился.

В один из сезонов команда альпинистов, куда входили достаточно известные специалисты в области биологии и военных технологий, проводила серию экспериментов на высоте 6100 м. Все было налажено и шло своим чередом, но по условиям эксперимента прерывать опыты нельзя было ни на день.
Участники экспедиции решили провести траверс - восхождение на несколько вершин. В лагере остались Сергеич со своей будущей женой. В один из дней произошел несчастный случай, - когда Машков проводил очередной опыт, в палатке взорвалась канистра с бензином. Спортивный костюм из эластика сгорел на нем, площадь ожогов была просто огромной. Жена Машкова связалась по рации с командой, но они могли успеть вернуться только через три дня. Все это время Сергеич провел в лагере, делая обезболивающие уколы. Когда команда вернулась, начался спуск. Сергеич спускался сам!
В Душанбе, в ожоговом центре просто ужаснулись - у медиков есть некая формула, которая вычисляется с учетом возраста, массы и площади ожогов. Если полученная сумма превышает, кажется, число 50, то, скорее всего, пострадавший не выживает (медики, поправьте меня). У Машкова это число перевалило за 80. Случай этот описывался в "Правде" как уникальный.

В семидесятых годах трое друзей-туристов из Белоруссии, которые когда-то ходили с Сергеичем в горы, пригласили его войти в состав команды для участия в соревнованиях по спортивному туризму.
Машков: "Прилетели в № (к сожалению, я уже не помню названий населенных пунктов), стали закупать продукты. Тут бы мне насторожиться - уж очень странно все это выглядело. Например: рис - 1 кг 230 г, пшенка - 1 кг 185 г и т.д.
Дело в том, что я даже на высоте, где многие просто не могут нормально питаться, привык есть "от пуза". По условиям соревнований, команды на вертолетах забрасывали в полутундру, километров за двести пятьдесят от ближайшего населенного пункта, где был финиш,- первые, кто дойдет без потерь, объявляются победителями. Я никогда не представлял себе, какие тяготы испытывают туристы, казалось, что по сравнению с ними альпинисты просто гуляют - постоянное чувство голода, холод, по колено в снегу, дикая усталость… Доходило до того, что к концу дня, устраиваясь на ночлег, уже не оставалось сил разбить палатку, разжечь огонь. На одной такой ночевке был смешной момент. Резко похолодало, никто не может согреться и уснуть. И тут один из нас говорит: "Сейчас бы бабу…", 2-й: "Большую…", 3-й: "Теплую!". 4-й: "И чтоб не приставала!" А я еще в первый день подобрал огромные оленьи рога, которые волок на себе, намучился ужасно, но их не бросил, и правильно сделал, потому, что такие огромные больше не встретились. На пятый, кажется, день появились волки, которые шли параллельным курсом метрах в 30-50 почти до конца похода. Это дало серьезный стимул двигаться быстрее, но теперь пришлось по ночам нести вахту. Тогда я зарекся связываться с туристами, но так я стал чемпионом Союза".

Во второй половине восьмидесятых Сергеич нашел, проживающую в Душанбе старушку, которая в 42-м году оказалась главной участницей кошмарной трагедии.
Вкратце история такова: молодая жена какого-то авиационного начальника с двумя мальчиками (старший - сын мужа от первого брака, лет 5-6 и грудной - от совместного брака) на небольшом самолете летела к мужу, кажется в Мургаб, а может быть и в Хорог, точнее не помню.
Самолет потерпел аварию и упал в горах. Два летчика и еще двое мужчин-пассажиров, через несколько дней решили спускаться вниз, клятвенно пообещав прислать помощь. Разделили сухой паек (!!!) и оставили ее с детьми. В общей сложности она провела там 2,5-3 месяца без еды и огня, в конце концов потеряла сыновей, и все это время вела дневник, читать который без содрогания невозможно.
Спасли ее по совершенной случайности: все четверо мужчин попали в лавину уже на выходе из ущелья, и один из них уцелел. Нашедший его пастух спустил его в какой-то населенный пункт, где он давал показания НКВДэшникам, но настолько путано и сбивчиво, что они ничего толком не поняли. Не знаю, что им руководило, но об оставшихся с самолетом людях он даже не упомянул.
По законам того времени, вся вышедшая из строя техника должна была быть восстановлена в обязательном порядке и только по этой причине в горы была отправлена группа людей, которая должна была на месте решить, как снять оттуда самолет. Там они и обнаружили почти обезумевшую женщину. А самолет снять так и не смогли, только сняли все приборы.
Машков уговорил старушку отдать ему эти дневники с тем, чтобы на их основе написать об этой трагедии после смерти автора дневников. К сожалению, я не знаю дальнейшую судьбу этого проекта, но Сергеич с другом нашли место катастрофы и сам самолет, и даже спустили пропеллер и кресло пилота. Собирались спустить все, что можно было, но поучилось ли, неизвестно.